Митя неохотно потянулся к бушлату Виктора, но юнга бросил на него сердитый взгляд и начал вдевать нитку в иголку.
— Дошло, — с удовлетворением отметил вестовой. — А ты, Митя, где живёшь? Папа, мама, братья, сестры есть?
— Нет, никого нет… Сестра есть… Она в швальне Главвоенпорта работает.
— А ещё кого-нибудь имеешь?
— Брат на линкоре строевым служит.
— Понятно! А моряком когда станешь? — с улыбкой спросил вестовой.
— Брат говорит, что меня в военно-морское училище отдаст, — сказал мальчик и украдкой взглянул на Виктора. — Только ещё не скоро меня во флот возьмут.
— И вовсе совсем не возьмут, — буркнул Виктор. — Нос не тем концом пришит. Довольно странный нос…
— Юнга! — прикрикнул Красиков. — Опять авралишь?
— Да, а почему он мне подножку дал? Дал подножку и задаётся. Как же, победитель!..
— Нет, неправда, неправда! — возразил Митя и так покраснел, что веснушки на его лице стали белыми. — Я честно! Я без подножки! Это он о тротуар споткнулся. Я видел…
— И не ври, не ври! — настаивал Виктор. — Тротуар где, а я упал где?
Вестовой рассмеялся от всего сердца:
— Митрофан, смотри, какие котята! Ну-ка, рассказывайте, что у вас случилось, а я вам чайку согрею. Хоть вы и арестованные, а кормить-поить вас нужно.
Не успел он включить электрический чайник, не успели мальчики начать рассказ о своей баталии, как наверху раздался заливистый свисток, кто-то прокричал: «Все наверх, с якоря сниматься!» Над кают-компанией тяжело затопали. Застучала лебёдка. «Змей» покачнулся и вздрогнул, точно потянулся после сна.
— Батюшки! — воскликнул вестовой. — Поехали… А ведь в море волна! Пропала посуда!
Он бросился убирать свои драгоценные голубые тарелки. Мальчики переглянулись.
— Куда мы? — спросил Митя, приподнимаясь.
— Не знаю! — Виктор пожал плечами. — А ты испугался, сухопутная крыса?
— Ничего не испугался. Ты чего пристаёшь?..
Только убрав последнюю тарелку, вестовой вспомнил о мальчиках и растерялся.
— А вас куда? — спросил он, будто мальчики знали, в какой буфет их надо спрятать. — А с вами как? Беда, честное слово!
Он выбежал из кают-компании и через минуту вернулся успокоенным.
— Ну, ребята, история получилась! — сообщил он. — «Змей» в море пошёл. Надо секретные приказы по месту назначения доставить на форт.[33] Штаб приказал в порядке высшей срочности. Вот как… Командир велел передать вам, что теперь вы, так сказать, не арестованные, а пассажиры. Можете даже на мостик подняться. Понятно? Командир велел на берег семафор передать, что вы у нас. Понятно?
— Понятно! — в один голос сказали мальчики и вскочили.
«Змей» шёл к воротам гавани. Семафор, переданный по приказу Кравцова на берег, читался так:
«На блокшив. Виктор Лесков и Митя Гончаренко с нами. Передайте работнице швальни Гончаренко».
ЮНЫЕ МОРЕХОДЫ
Когда ворота военной гавани остались за кормой и «Змей» пошёл по фарватеру, Кравцов обернулся к мальчикам, которые забились в угол мостика, и спросил:
— Ещё не помирились? Ну и будете со мной плавать, пока не помиритесь. Нет худа без добра: оморячитесь, по крайней мере форт увидите.
Его тон ободрил Виктора.
— Форт! — протянул он. — А я думал…
— А ты думал, что мы отправились в океан? Нет, пока мы далеко не ходим. Придётся вам, юные мореплаватели, составить мне компанию до форта и обратно. Это не займёт много времени. К ночи вернёмся в Кронштадт.
— Мне на линкор «Грозный» надо, — сказал Виктор. — Фёдор Степанович приказал…
— Это насчёт красных флажков? Понимаю! Но линкор далеко в море, мы его не нагоним. Через несколько дней флот вернётся в гавань, и ты получишь свои флажки. Ну, а ты, мальчик в кепке? Тебя зовут Митя? Ты не сердишься, что я взял тебя в море?.. Ты флажки не терял?
— Нет, не терял, — смущённо ответил Митя. — А на линкоре у меня тоже брат есть…
— А ещё где у тебя есть брат?
— А ещё больше нет.
Кравцов сделал серьёзное лицо и торжественно объявил:
— Вы зачисляетесь на корабельное пищевое довольствие. Помещаться будете в кают-компании. Обязаны соблюдать установленный на корабле порядок службы и жизни. Всё уразумели? Прекрасно. Можете остаться на мостике, для вас это интересно… Лево руля, лево руля, так держать!
Юные мореходы принялись глазеть, не зная, чему отдать своё внимание в первую очередь. Очень интересно было наблюдать за штурвальным.[34] Он большой, широкоплечий, с немного рябым лицом и сжатыми губами. Светлые упорные глаза смотрят всё вперёд, всё вперёд, а крепкие большие руки легко поворачивают штурвал,[35] заставляют корабль послушно ложиться на заданный курс. Мальчики смотрели на штурвального и справа, и слева, и в упор, но краснофлотец, занятый своим делом, не удостоил их ни одним взглядом, и лицо его оставалось гордым и холодным.
Ах, хорошо быть штурвальным! Весь корабль подчиняется малейшему движению этого спокойного человека с упорными светлыми глазами. Но очень интересно также наблюдать волны, пенный след за кормой, оградительные знаки фарватера — вешки, буйки. Жаль, что у человека только два глаза: их не хватает, и приходится вертеться волчком, чтобы всё охватить.
— Кончится тем, что вы просверлите корабль сверху донизу и пойдёте под киль, — сказал Кравцов, стоявший на узеньком мостике «Змея». — Не мешать!
Мальчики, как намагниченные, прилипли к поручням. Виктор, обдумывая план действий, сказал:
— Сначала буду смотреть на волны, а потом буду учиться штурвалить. А потом, когда научусь…
— Я тоже научусь, — откликнулся Митя.
— Мне до тебя дела нет и не надо, — фыркнул Виктор. — Ты подножки даёшь… Таких корсары на реях вешали. Вот!
— И мне до тебя дела нет, — ответил Митя. — А подножек я не даю. Очень нужно. Я и без подножек сильнее тебя, хотя ты и толстый, а я худой.
— Скажи честное пионерское, что не даёшь подножек, — предложил Виктор.
— Честное пионерское! Очень мне нужно подножки давать! Я тоже корсаром могу быть. Я читал, как это…
— Смотри, смотри! Там за стенкой мачты блокшива.
— А там вышка службы связи. Правда?..
— И каменный сорокатрубный крейсер! Смотри, там!
— А вот здесь две мартышки на мостике базар устроили, — серьёзно отметил Кравцов. — Прошу прекратить гам!
У мальчиков вытянулись лица, и они замолчали. Вокруг всё было необычайно: серое небо низко висело над взлохмаченным морем, не переставая дул ветер, волны закипали белой пеной, и чем дальше уходили гранитные стенки гавани, тем выше становились волны. «Змей» качнулся раз, другой, третий. Потом он зарылся носом, и показалось, что море впереди вздулось водяным горбом, а море позади корабля вместе с Кронштадтом поползло вниз. Затем корма осела, море за кормой поднялось стеной, а впереди опустилось так низко, что у мальчиков захватило дыхание и во рту стало сладко. Так и пошло: море опускалось, поднималось, падало, снова вздымалось, и стало очевидно, что это самая настоящая морская качка.
— Штывает, — солидно сказал Виктор, подражая старым морякам. — А я могу не держаться за поручни.
— Я тоже.
Они выпустили поручни, но «Змей» провалился между двумя водяными холмами, и мальчики снова уцепились за холодный медный прут.
— Люблю штормовую погодку! — сказал Виктор баском и вдруг почувствовал, будто кто-то начинает медленно выворачивать его наизнанку, как длинный чулок. Это было так противно, во рту стало так плохо, что он плюнул за борт.
— Кто плюёт с мостика? — строго спросил Кравцов.
— Я, — хрипло ответил Виктор, чувствуя, что вот-вот чулок будет вывернут до конца и вместе с этим погибнет его доброе морское имя.
— И я, — эхом откликнулся Митя.
Кравцов повернул мальчиков к себе и заглянул в их лица. Виктор сделался пятнистым, загар уступил место зеленоватой бледности. У Мити веснушки стали почти незаметными, а глаза смотрели жалобно. Виктор хотел улыбнуться и не смог.
— Так-так, — сказал командир «Змея» весело. — Молодые мореплаватели начинают знакомиться со своей родной стихией. Разве ты, Виктор, не ходил в свежее море?
— Нет, ходил один раз на «Ударнике»… Когда тихо…
— Крупный пробел в твоём воспитании. Что ж, постарайся восполнить его. Вот хороший случай немного оморячиться.
Виктору было не до этого. Ветер уже запел в снастях свою однообразную морскую песню, мелкие холодные брызги залетали на мостик судёнышка, мальчиков начала пробирать дрожь.
— Отправляйтесь вниз! — приказал Кравцов. — Главное средство от качки — это не бояться качки. Но если у вас ничего не выходит, лучше всего заснуть. И не стыдитесь, ребята. Морская история знает несколько знаменитых адмиралов, которые терпеть не могли качки и во время шторма не вставали с койки.
